Таких светлых матушек сейчас, в нашем скромном русском зарубежье не встретить.

Всегда приветливая, жизнерадостная, добрейшая, готовая принять, накормить и приютить любого странника. Всегда улыбающаяся, она тепло и искренно приветствовала людей, даже тех, кто исподволь поносила ее любимого отца Митрофана. Она всем все прощала.

Будучи верной спутницей батюшки отца Митрофана, она беспрекословно всюду следовала за ним. Семья отца Митрофана причалила к берегам Марокко в 1948 г. для жизни в примитивных беженских условиях. Это несмотря на возможность эмигрировать в Америку. Однако для отца Митрофана долг пастыря по отношению к пасомым всегда был на первом месте, а костяк марокканской эмиграции были его прихожане из лагеря Менхегоф. Отец Митрофан также выполнил желание своего Аввы Митрополита Анастасия (Грибановского; + 1965 г.), который благословил его на этот путь и назначил администратором всех русских православных общин в Северной Африке. Когда, наконец, уладилась церковно-приходская жизнь и был построен Успенский храм в Касабланке и дом для священника, пришлось опять в 1959 г., после 11-ти лет пребывания в Северной Африке, лететь в США. Опять трудные эмигрантские злоключения, но матушка никогда не сетовала на свою участь; например, на то, что отец Митрофан дважды отказывался от весьма заманчивых предложений Митрополитов Леонтия и Иринея из Американской Митрополии перейти к ним на благоустроенные приходы с большими денежными окладами. Она отправилась работать в сапожную швейную мастерскую в Бруклине в тяжелых рабочих условиях и удостоилась такой насмешки одной русской дамы, которая ее спросила: "Скажите, Ваш муж настоящий священник?"

Сколько раз, приезжая домой после работы в Бруклине, а впоследствии после изнурительной работы на фабрике Photocircuits, где зарабатывали себе на кусок хлеба старые русские эмигранты, матушка приветствовала у себя дома посетителей отца Митрофана: из далека приехавших священников с семьями, иеромонахов из Джорданвилля, архиереев из далекой Европы, Аргентины и Австралии, накрывая стол с вкусной пищей, которую только Матушка умела так приготовить и в такое короткое время.

Были у нас в Си-Клифе свои "Бобыли", люди которым жизнь дала трещину (Яков Иванович, Дядя Ваня, да и тот-же помощник старосты Александр Карпович (хотя он и не являлся бобылем)), которых Матушка и чаем напоит, и уют предоставит, и возможность "побалакать".

Смерть Матушки, такая неожиданная, потрясла всех.

Поздно, после полуночи (24 декабря 1989 г. - ред.), отец Митрофан позвонил, что у Матушки удар. Мы быстро помчались, но "маска смерти" уже легла на лицо Матушки. Всякие попытки си-клифского амбуланса оказались тщетными. В больнице констатировали смерть.

Доказательством какой любовью пользовалась Матушка был переполненный храм в день ее отпевания. Такое количество народу не собиралось даже на похороны многих архиереев.